Сериал Дворцы взорвать и уходить...

Моя встреча с этим сериалом произошла почти по иронии судьбы, вызванная внезапным интересом к эпохе Российской империи. Особый восторг и глубокое восхищение я испытываю, наблюдая за тщательно проработанным развитием событий, разворачивающихся в великолепии дворцового комплекса в Пушкине, месте, где, казалось бы, на протяжении столетий хранились остатки несметных богатств, накопленных при правлении дома Романовых. С ощущением некоторой тревоги я столкнулась с описанием масштабных распродаж и бессознательного растаскивания на части бесценных артефактов, драгоценных камней и реликвий – свидетельством безграничной алчности, охватившей разграбленных территорий. Неожиданно для себя, я осознала существование отдельных лиц – таких как дневник Поляковой – среди персонала дворца, которые, с долей нелепой наивности, надеялись на благосклонное отношение немецких захватчиков. Они искренне полагали, что представители столь же “цивилизованной” и “образованной” нации не прибегнут к столь жестоким мерам, как к уничтожению и опустошению имеющегося имущества и роскошных интерьеров, предположительно, из-за своих высоких моральных качеств. Каждая моя визита на экскурсии в живописном парке или внушительном дворце Царского Села неизменно начиналась с пристального изучения фотографий, запечатлевавших ошеломляющую разруху, возникшую сразу после освобождения комплекса и послужившую прототипом для творчества самого Александра Сергеевича. Эти искренние, порой крайне противоречивые, высказывания служителей дворца о незыблемости интерьеров теперь казались мне вырванными из контекста, лишенными понимания надвигающейся катастрофы. По-прежнему остается неразрешенным вопрос о том, каким образом, благодаря, возможно, счастливой случайности, удалось сохранить для исторического наследия такой сложный и значимый дворцово-парковый комплекс, избежав его полного уничтожения, запланированного, как мне кажется, немецкими захватчиками. Возникает вопрос: не промелькнула ли в их сознании мгновенная, определяющая мысль о том, что такое дерзкое и бесчеловечное действо приведет лишь к их более стремительному раздроблению и, возможно, к увековечиванию их преступления? Или же они просто не оценили времени, у них не было возможности избежать предначертанного? Безусловно, среди рядов солдат, принимавших участие в обороне, действительно находились люди, проявлявшие искреннюю любовь к красоте города и его дворцов, но, к сожалению, враг всегда остается врагом, а Пушкин, по итогам освобождения, напоминал скорее о разрухе, чем о былом величии. К тому же, предметы искусства неизменно привлекали внимание элиты рейха, что, несомненно, обеспечило их безнадежное разграбление. И, наконец, нельзя забыть о заявлении, произнесенном при освобождении: "Мы все восстановим!" Но какой ценой была приобретена сохранность даже самых скромных артефактов?