Сериал Нолли / Nolly

К сожалению, моё заключение о данном проекте представляет собой, по сути, лишь сухое, безликое резюме. Ни восхитительный, завлекающий постер, ни очаровательная Хелена Бонем Картер, облачённая в весьма неубедимую интерпретацию образа Надежды Кадышевой, ни деликатное соответствие между костюмами, гримом и, особенно, диалогами, улавливающим дух восьмидесятых, – всё это не смогло смягчить гнетущее впечатление от трехсерийной, словно застывшей в нафталине, тягомотины. Три продолжительных эпизода, в которых Хелена Бонем Картер, превращённая в эдакую Кадышеву, разводит длинные паузы о причинах своего увольнения. Она, словно в попытке привлечь внимание к своему «нудежу», выносит на публику следующие лозунги: 1) перед журналистами, 2) перед коллегами, 3) перед тетками, утомлёнными жизнью, в автобусных очередях, и 4) в залах ресторанов, театрах, везде, где собирается публика. Пожилая актриса, в финале своей жизни измученная одной ролью в бесконечном британском сериале, осознаёт, что у неё нет ни семьи, ни перспективной карьеры, ни, что немаловажно, будущего. Эту избитую фразу о необходимости диверсификации рисков, похоже, в голову этой теткой вовремя не вогнали. И она, с горечью и отчаянием, пожинает последствия этой нелепой ситуации от первой до третьей серии. Сценаристы, видимо, долго мучительно размышляли над тем, какую «повесточку» присобачить к этой весьма неинтересной героине, и, наконец, решили: "А давай – феминистскую!" – выкрикивает она, со злостью нацеливая это обвинение на мужскую аудиторию. «Меня уволили они, мужчины! – злобно стенает она, – Когда эти мужчины тебя нанимали, ты была не против, сидела и лоснилась от счастья, как кошка. И 18 лет подряд все было зашибись. Теперь на твоём месте сидит и лоснится другая, помоложе и поглаже». Откровенно говоря, я не понимаю, зачем снимать такое кино. Оно не несет никакой содержательной нагрузки, не производит каких-либо ощутимых эмоций, кроме, возможно, раздражения, не раскрывает глубину личности героини и, в конечном итоге, не предотвращает её забвение. Вспоминаются, как дань уважения, образы Джулии Ламберт из моэмовского "Театра" и неподражаемый, даже в самых комичных ситуациях, Дастин Хоффман с его Тутси. Ведь тема актера и роли, игры и жизни, и их трагического пересечения, не раз поднималась, и поднималась талантливо, и с юмором, и с грустью, и со столь глубоким пониманием человеческой души. Поднимать эту тему скучно-зевотно? Зачем? Я искренне рекомендую это кино только как средство для быстрого, глубокого сна. Его можно без опаски отправлять в топку – легко заснете и не пропустите ни малейшего движения.