Сериал Московский романс

Этот кинематографический проект, по сути, представляет собой скорее причудливый дань уважения, чем выдающееся произведение искусства, однако в нем прослеживается поразительная и неординарная идея – это ода самой Москве, насыщенная отсылками к культовым кинокартинам, в которых город являлся не просто фоном, а главным героем. Позвольте нам, авторам, углубиться в эти кинематографические аллюзии и проследить за их творческим замыслом. Центральным мотивом всего проекта послужила музыка, выбранная с маниакальным вниманием к деталям – любимая композиция Александра Петрова из знаменитого фильма “Я шагаю по Москве”, где юный Никита Михалков воплотил образ главного героя. И вот, в рамках этой новаторской картины – “Романс” – зритель может наблюдать, как свою судьбу и роль главной героини воплощает его младшая дочь, Надежда Михалкова. Следующая отсылка – “Песнь о дожде в Москве” – представляется нам как своеобразный кинематографический диалог, где босоногая девушка, словно воплощение городской романтики, и юноша с зонтиком, образующие причудливый танец, создают неповторимую атмосферу мегаполиса. И, конечно, не обошлось без упоминания Галины Польских, чья фигура, словно тень прошедшей эпохи, появляется на остановке, напоминая о былом великолепии. Интересный поворот сюжета – «Трансляция» сцены, отсылающей к знаменитому «Три тополя» на Плющихе, где героиня Муравьевой, ища достойного себе спутника жизни, проникается ощущением поиска в читальном зале Ленинской библиотеки. И именно там, среди стеллажей с книгами, нам предстает Женя, воплощение современной московской интеллигенции, где ее ждет нежданное счастье. Нельзя не вспомнить о богатом наследии «Мосфильма». Разбор шкафа старой хозяйки, когда-то работавшей художником по костюмам, открывает нам целый мир реквизита из любимых кинокартин: «Ирония судьбы...», «Служебный роман», «Бриллиантовая рука» – все эти шедевры оживают в этих копиях, создавая неповторимую атмосферу. И, наконец, великолепие Москвы раскрывается не только через сквозь «зороастральную» перспективу хлебороба, но и с палубы речного трамвайчика, предлагая захватывающие панорамные виды чистой и местами утопающей в зелени столицы. Эта кинематографическая реконструкция – это, прежде всего, дань уважения городу, его истории и его безграничным кинематографическим наследиям.

Фильм, несомненно, представлял собой приятное зрелище, лишенное явной раздражающей навязчивости, однако, к сожалению, не сумел полностью оправдать ожидания. Вкрапления отсылок к культовым, уже зарекомендовавшим себя советским картинам, лишь усугубили это ощущение неполноты, как будто зрителя намеренно держали в состоянии недосказанности. Даже талантливые, востребованные актеры, казалось, не смогли полностью вытянуть на себя роль, в картине отсутствовала какая-то осязаемая, животрепещущая атмосфера, всё ощущалось схематично, построено, как будто "по пунктиру". Увы, создается впечатление, что авторам не удалось довести дело до логического завершения, они не до конца “проварили” этот кинематографический коктейль, не добавили достаточного количества глубины и нюансов. Всё увиденное не складывалось в единое, гармоничное целое, а скорее напоминало тщательно сконструированный, но безжизненный механизм. Эмоции пребывали в состоянии полузабытости, тонули в общем, весьма невыразительном, декоративном фоне, словно не нашли своего места в повествовании. Мне всегда была близка и дорога Надежда Михалкова благодаря искренности и тончайшей проработке эмоций в её ранних работах, в этом же фильме, хоть и присутствует некоторая доля этой искренности, однако ощущение было словно её тщательно прикрыли слоем пыли, оператор, очевидно, не проявлял особого внимания к её прекрасной внешности (красота – понятие субъективное, и находить достойные ракурсы для столь привлекательного лица – задача не из простых, это либо руки не оттуда растут, либо за этим происходило целенаправленное упущение). Сергей Чонишвили и Евгения Дмитриева, несомненно, обладают способностью из ничего выжать конфетку, однако, очень жаль, что им было предоставлено столь ограниченное время на экране. Что касается Плетнева, мне кажется, его не всегда удавались роли лиричных, задумчивых героев – не совсем соответствует его манере исполнения, и в данной картине это стало особенно заметно (нельзя сказать, что "размер имеет значение", как отмечали многие зрители, его голос не отличается особой тонкостью и звонкостью). В целом, создается ощущение, что актеры собрались на предварительный репетиционный генеральный прогон, демонстрируя полный диапазон эмоций и тончайшие нюансы, как будто в предвкушении премьеры, но что-то пошло не так, и мы получили лишь черновую версию фильма, нуждающуюся в дальнейшей доработке и глубокой эмоциональной проработке. Возможно, причина кроется в утраченном навыке съемки фильмов в формате двухсерийной истории, где позволялось полноценно прожить и прочувствовать всю бурю перипетий человеческих судеб, а сейчас, возможно, привычка к сериальным форматам оказалась вредной для создания глубокого, захватывающего кино.