Сериал Лорка, смерть поэта / Lorca, muerte de un poeta

В мрачном полицейском участке, окруженном надвигающейся бездной, сидел человек, словно завороженный, неспособный сообразить, что с ним произошло, как его жизнь, не отличавшаяся особым блеском, вдруг оказалась в этой абсурдной и ужасающей ситуации. Кто, под каким предлогом, лишил его свободы, его будущего, его самого себя? Ответ на этот вопрос, как и сама надежда на него, давно угасла, оставив лишь горький привкус отчаяния. Не имело значения, кто стоял за этим предательством – политические интриги, личная неприязнь, или роковая ошибка. Важно было лишь то, что его мир, устланный звоном песен, шелестом листьев и ароматом родной Гранады, рухнул в одночасье. Это было не просто лишение свободы – это было отнятие всего, что делало его человеком, его души. Его предали, словно любимую, прекрасную музыку, унося ее в небытие. В его сознании все преобразилось, словно его любимый театр, "La Barraca", исчез, растворившись в пустоте. И не только театр, но и его песни, и даже любимые слова, которые так давно витали в его голове, как будто их кто-то вырвал изнутри. Его жизнь, такая теплая и наполненная любовью, вдруг стала холодной и безжизненной, словно занесенная в холодный, чужой мир. Наверное, в тот момент, когда его взяли под стражу, он осознал, что его трагедия не просто в лишении свободы, а в том, что ему отняли право на существование, на ощущение себя в этом мире. Это было не просто преступление, а акт полного, бессердечного уничтожения человеческой личности, словно его жизнь – это произведение искусства, которое кто-то решил уничтожить. В тот момент, когда он смотрел на честное дуло автомата, он увидел не угрозу, а отражение собственной беспросветности. Он видел не только орудие смерти, но и символ того, что его жизнь, его поэзия, его душа – все это оказалось безнадежно утраченным, словно звездное небо, которое больше не видит его глаза. В его мыслях мелькали картины великого и трагичного поэта, Хуана Рамона Хименеса, и других, оказавшихся жертвами политического террора, и эмигрировал. Вспомнился и антионий Мачадо, отчаянно пытавшийся спастись. И трагическая судьба Мигеля Эрнандеса. Он понимал, что его история – это лишь одна из бесчисленных, связанных общим трагическим полотном, полотном, в котором каждый талантливый человек становился жертвой политической воли, в котором, подобно "La Barraca", не имело места, где можно было бы просто быть. Особенно ярко он вспоминал стихи Хуана Рамона Хименеса, такие как «Советы поэту»: "На перекрёстах пой вертикально". Поэт пытался, как ему казалось, предупредить, как нужно избегать неблагоприятных ситуаций. Ему не оставалось других вариантов. Так же и Локра, который и был на первой линии разгроме франкистов. Он ощущал, что его история похожа на историю, в которой все поэты и художники так или иначе оказались в опасности и в конце концов погибли. Но он должен был продолжать и дальше оставаться поэтом. В эти сумерки, когда от него осталась возможность вообразить Гранаду, он осознал, что её аромат, его родной аромат, исчез навсегда. Он стал резким, чуждым, как отголосок смерти. Он увидел запах крови и пота – запах страха, предательства и невыполненных надежд. Этот запах преследовал его, словно напоминание о том, что его жизнь была украдена, что его душа – это потерянный шедевр. А его свобода – потерянное небо.